Голос того, кого нет…
(Рецензия на роман Р. Желязны и Д. Линдскольд «Доннерджек»)
Со смертью не поспоришь. Она придет, нежданная и названная, в самый неподходящий момент, и так или иначе, но соберет свой урожай. Наверное, именно поэтому тема противостояния неизбежному стала одной из центральных в литературе и в культуре вообще. Само собой, отдал ей должное и Роджер Желязны. Более того, сложно найти произведение Мастера, через которое тема смерти и бессмертия не проходила бы красной нитью…
На форзаце этой книги стоит две фамилии: Желязны и Линдскольд. Насколько мне известно, «Доннерджек» впервые появился на языке оригинала в 1997 году, а вдова писателя и раньше принимала участие в некоторых проектах мужа. Логично предположить, что именно благодаря усилиям Джейн Линдскольд этот текст и увидел свет. Что ж, если так, то честь ей и хвала: она блестяще сымитировала стиль и манеру ушедшего Мастера. По моим ощущениям, это самое удачное из всех «соавторств» подобного рода. «Доннерджек» — не просто долг памяти талантливого автора, но вполне самостоятельное сложное и многоуровневое произведение с множеством подтекстов и сюжетных линий.
Перед нами история двух поколений семьи Доннерджеков. Среди центральных фигур — Доннерджек-отец, ставший одним из невольных творцов вселенной Вирту, его сын, ценою жизни родителей вырванный из рук персонифицированной Смерти, сама эта Смерть (вовсе не настолько мрачная и отталкивающая, как можно было ожидать), а также роботы, шотландские приведения, частные сыщики, боги, разумные программы и множество других не менее колоритных и ярких персонажей. Вновь затрагиваются моменты, стержневые для всего творчества Роджера Желязны: миф, бессознательное и реальность, их взаимосвязь и взаимозависимость; вера и все, что с ней связано, ее достоинства — и опасности, которыми она грозит… Как ни странно, ощущения эклектичности не возникает: вещи, казалось бы, плохо сочетаемые, не приходят в противоречие — одно из редких качеств, столь характерное именно для прозы Желязны.
Самая заметная дань нашему времени в этом романе — виртуальная реальность. Значительная часть действия книги разворачивается во вселенной Вирту, возникшей в момент кризиса всепланетной компьютерной сети. В этой вселенной нашли буквальное воплощение многие порождения человеческого Коллективного Бессознательного. Но что будет с физическим миром, если древние боги и демоны получат шанс вырваться из информационной вселенной, сотканной подсознанием человечества? Виртуальная реальность в данном случае — лишь условность, точно так же описанные здесь события могли происходить в мире снов или в магической вселенной Янтаря.
Не обошлось и без нестыковок. Что, например, мешает герою, умеющему приводить существа из Вирту в материальный мир, спасти умирающего друга, затащив его здорового виртуального двойника в нашу вселенную? Это умение вообще открывает перед персонажами массу заманчивых возможностей, ни одну из которых автор (-ы?) не пытается (-ются?) рассмотреть досконально. Что будет если привести в наш мир смерть-Танатоса во плоти? Куда отправится душа виртуала, погибшего в реальности, если в Вирту испорченные программы отправляются на свалку к Танатосу? Вопросы, вопросы — и никаких ответов… Жаль.
Надо отметить, что несмотря на недоработки, книга читается легко, буквально запоем. Настолько легко, что перестаешь даже обращать внимание на традиционно ужасный перевод. «Когда-то я тоже так думал /…/ пока ветки, к которой я потянулась, не оказалось на месте» — так в переводе Гольдич и Оганесовой выражается один из героев Желязны и Линдскольд. Фраза наводит на тягостные размышления. Желязны в России никогда не везло на переводчиков…
И все же, все же… Мастер сумел еще раз улыбнуться в лицо той, что разрушает стены и разлучает влюбленных.
/Василий Владимирский/
